Море дышало туманами, волны ворочали гальку и та шуршала перекатываясь. Городок весь скрылся, облака закрыли его. Только кипарисы стройными колонами спускались к морю. В воздухе смешались ароматы оттаявшей земли и морской соли. Улицы этого городка обрывались ступенями в море, и брызгами морской пены одевали в кружева ступени мола.

    Мы приехали туда ранней весной, ночью еще стояли холода, и приходилось укрываться одеялами. Рано утром нас будил цокот копыт. Это местные амазонки вели своих коней. Птицы начинали верещать в кронах кипарисов, и огромные южные звезды медленно таяли в небе как засвеченная фотопленка.

    Эти необычные южные звуки и запахи действовали на меня как наркотик. Я вспоминал то давно забытое детское. Те запахи и звуки будили во мне картины каких-то южных городков, уже безымянных. Я вспоминал витрину часовщика в Сухими всю заполненную глазастыми циферблатами со страшной кошкой и гномом или пыльный и вонючий базар, где можно было запросто потеряться. Эти видения неспешно, как свитки разворачивались в моем мозгу, пока мы по серпантинной дорожке спускались морю. Солнце к этому времени уже прокалило прибрежные скалы и над морем дрожало и струилось марево. Волны искрились люрексом сквозь ветви сосен. Это напоминало японскую гравюру. Белки громко бранились с голубями и сойками, людей не было и это создавало иллюзию сопричастности, единения с миром. Морское дно манило к себе, лучи света играли на скалах. Водоросли катались в такт с волнами. Мелкие рыбешки деятельно изучали все гроты и пещеры, а крупные медленно проплывали бригантинами. Если подумать то этот инопланетный мир имеет странную притягательность для человека его тишина и вневременность, дикие неземные краски, вообще невозможность человека существовать в этом пространстве направляло на размышления о Боге...

    В полдень отвесные стрелы солнца плавили камень. Границы света и тени растворялись в этом жидком стекле всё живое пряталось в тень только листья пальм сухо шелестели в неподвижном мареве как крылья огромной цикады. Башни дворца вплавлены в небо призраками гаргулий чайки застыли по уступам дворца. к вечеру жара спадает и южные сумерки раскидывают свой цветастый шатёр. всё наполняется цветом пространством и дали окутываются розовой дымкой и горы начинают свои фантасмагории цвета. Горы смотрятся в озёра и китайские карпы в глубине чертят свои иероглифы. в воздухе стоит приторные запахи цветов и подгнивших морских водорослей. Если подумать то этот мир не нуждается в присутствии человека, а только терпит его. человек смотрится как-то мелко и суетливо на фоне этих декораций. Это особенно заметно в Коктебеле где совсем другой масштаб там пространства подавляют тебя складки гор смотрятся доисторическими животными а человек чем-то смешным и ненужным. Эти утёсы хамелеоны эти красные скалы вырастающие из воды этот мир только для чаек и крабов.